Что делать инвестору в рынок Британии, если плачет министр финансов?

Классическая экономическая теория основывается на рациональном поведении потребителей и не предполагает, что эмоции иногда являются ключевым драйвером некоторых решений и событий. Но слезы канцлера британского казначейства Рэйчел Ривз в Палате общин на минувшей неделе как раз вызвали нервную реакцию инвесторов, которые устроили распродажу на 3 млрд фунтов стерлингов. Независимый аналитик Михаил Завараев рассуждает о том, на что, отбросив эмоции, в ближайшее время стоит обратить внимание инвестору на британском рынке.

2 июля британский премьер Кир Стармер на дебатах в Палате общин защищал реформу социального обеспечения. Правительство планировало значительно урезать социальные выплаты для людей с инвалидностью с 2026 года, что позволило бы сэкономить 5 млрд фунтов в год до 2030-го. Годовые расходы на пособия по инвалидности и нетрудоспособности в Британии уже превышают ее оборонный бюджет и к 2030 году превысят 100 млрд фунтов стерлингов по сравнению с нынешними 65 млрд. 

Во время споров по поводу реформы как раз и расплакалась Рэйчел Ривз, возглавляющая британское казначейство, то есть министерство финансов. Лидер оппозиции Кеми Баденох спросила Стармера, останется ли Ривз на своем посту до следующих выборов, на что он ответил, что она сама — Баденох — «определенно» уже не будет занимать свой пост, но не ответил ничего о Ривз. 

Реакцию министра, которая была очевидно расстроена, транслировали в прямом эфире. Инвесторы ответили на нее нервно: 2 июля доходность 30-летних гособлигаций (gilts) взлетала в течение дня на 20 базисных пунктов и превышала уровень в 5,4%. Слезы Ривз спровоцировали распродажу на британском рынке на 3 млрд фунтов стерлингов, по оценке The Telegraph. На следующий день Стармер заявил, что госпожа Ривз останется на своем посту и он полностью на ее стороне (премьер даже обнял ее на публичном мероприятии). А сама Ривз сказала, что плакала из-за личных проблем. После этого рынки отыграли часть потерь. 

Логика инвесторов проста: Рэйчел Ривз ассоциируется с финансовой дисциплиной, которая столь необходима сейчас не только Великобритании, но и многим другим развитым странам. Соответственно, ее замена на кого-то другого может привести к тому, что дефицит госбюджета превысит целевые показатели. 

Тем более, у многих еще свежи воспоминания о периоде правления Лиз Трасс, которая прославилась не только самым коротким сроком полномочий на посту премьер-министра, но и своей экономической политикой, которую также называют «Трассономикой». Она предполагала, среди прочего, снижение налогов для высокооплачиваемых работников и корпораций. Эти предложения также привели к массовым распродажам на финансовом рынке Британии осенью 2022 года, поскольку вместе с планом по снижению налогов Трасс не представила достаточных источников финансирования своей реформы. И хотя сравнения этих двух историй вряд ли полностью корректны, факт остается фактом: Британия по-прежнему живет не по средствам, а полностью безболезненных способов выхода из сложившейся ситуации практически не осталось.

Соотношение чистого госдолга к ВВП (без учета госбанков) в Британии уже превысило 96%, что является максимальным уровнем за более чем 60 лет. В начале века этот показатель был менее 30%.

Последний раз, когда чистые заимствования государственного сектора были отрицательными, случился более 20 лет назад. В последние годы этот показатель держится на уровне порядка 5% ВВП, а в первый год пандемии COVID уровень заимствований составил почти 15%. Со времен глобального финансового кризиса, чистые госзаимствования только четыре раза были ниже 3% ВВП. 

В свою очередь, cо времен того же кризиса среднегодовые темпы роста реального ВВП составляли всего 1,5%, и в ближайшее время ситуация к лучшему вряд ли изменится. В первом квартале 2025 года экономика Великобритании была лишь на 4,2% больше своего допандемийного уровня (четвертого квартала 2019 года). Среди стран большой семерки хуже дела обстоят только у Японии и Германии.

С другой стороны, прогнозы по росту ВВП, хоть и незначительно, но улучшаются. Если в апреле МВФ считал, что экономика Великобритании вырастет на 1,1% в этом году, в мае фонд улучшил прогноз до 1,2%. Но среднесрочный рост по-прежнему будет скромным по сравнению с периодом до мирового финансового кризиса — на уровне 1,4% — из-за низкой производительности труда, говорится в материалах МВФ.

Неудивительно, что с такими вводными одним из немногих действенных способов хоть как-то ограничить дальнейший рост госдолга является бюджетная дисциплина. 

Правда и с этим в последние годы ситуация оставалась сложной, хотя цели стоят довольно амбициозные. В 2025 финансовом году дефицит бюджета превысил 5% ВВП. По прогнозам OBR (Офиса бюджетной ответственности Соединенного Королевства), через 4-5 лет этот показатель должен снизиться примерно до 2% — уровня, которого за последние 25 лет удалось достичь лишь однажды. 

Ключевым драйвером снижения дефицита бюджета должен выступить рост государственных доходов — на две трети они должен уменьшиться за счет повышения налогов. Оставшуюся часть сокращения планируется достичь за счет уменьшения расходов. 

Но, как водится, на бумаге все выглядит довольно гладко, а вот на практике с реализацией этих планов могут возникнуть проблемы. 

К потенциальному снижению госрасходов есть определенные вопросы. В частности, на прошлом неделе Кир Стармер смог «протащить» в парламенте проект по сокращению расходов на социальное обеспечение. Но только после согласия на уменьшение и отсрочку этих сокращений, что вызвало критику, в том числе, и внутри его собственной партии. Теперь экономия по выплатам пособий по нетрудоспособности составит всего около 2 млрд фунтов. Оппозиция уже заявила, что для закрытия бюджетной дыры кабинету министров придется либо повысить налоги, либо сократить государственные расходы в других сферах.

Как минимум, и рост налогов, и снижение госрасходов могут негативно отразиться на темпах роста ВВП. В результате, итоговое увеличение налоговых поступлений может оказаться не столь значительным, как сейчас предполагается. 

Например, по прогнозу Henley & Partners, уже в этом году Великобритания будет в лидерах по оттоку сверхбогатых людей: страну в 2025 году покинет 16,5 тыс. миллионеров. Это в два с лишним раза больше, чем у Китая, который последние 10 лет лидировал по числу потерянных для страны миллионеров-налогоплательщиков. 

Учитывая обвал рейтинга самого Стармера за последний год, в том числе из-за хаотичного урезания пособий, а также тот факт, что за последние 10 лет в Великобритании уже сменилось шесть правительств, есть основания полагать, что сколько-нибудь серьезно уменьшить расходы будет непросто. 

Но основная загвоздка в том, что очередная смена кабинета министров (если она вдруг случится) точно не сможет решить эту проблему. Она не в персоналиях, а в сложившейся экономической ситуации. Как минимум, политика и экономика тут явно вступают в определенные противоречия. Уже этой осенью во время обсуждения годового бюджета мы сможем увидеть насколько они остры. 

Вряд ли ближайшие месяцы для британского рынка будут спокойными, особенно для бондов и национальной валюты.

Ситуация осложняется еще и тем, что ставки в экономике Великобритании по-прежнему остаются довольно высокими, в том числе из-за сохраняющихся инфляционных рисков. 

Несмотря на то, что Банк Англии понизил ставку на 25 базисных пунктов в мае, она по-прежнему находится на уровне 4,25%. И хотя согласно текущим ожиданиям британский регулятор продолжит снижать ключевую ставку в ближайшие кварталы, и она достигнет 3,5% в середине следующего года, доходность длинных облигаций остается весьма высокой. Текущая доходность 10-летних облигаций превышает 4,6% — она остается вблизи максимума последних 18 лет. 

В результате роста ставок в последние годы значительно выросли и расходы на обслуживание долга. Ранее OBR считал, что в 2025 финансовом году расходы Великобритании на выплату процентов по долгу превысят 100 млрд фунтов — это 8,2% всех расходов государства или 3,7% ВВП. Текущий дефицит бюджета (за первые два месяца 2026 финансового года) составил 27,4 млрд фунтов, что на 1% выше ожиданий. Для сравнения — в среднем за 10 лет до пандемии на обслуживание долга Британия тратила 1,9% ВВП. 

И хотя эти цифры на первый взгляд не выглядят катастрофически, Британия продолжает оставаться одним из лидеров среди развитых стран по тратам на обслуживание госдолга. Очевидно, что это лидерство не сильно радует избирателей. 

Рейтинговые агентства, хоть и продолжают присваивать Великобритании относительно высокие рейтинги со стабильным прогнозом, отмечают, что высокий долг и не очень большое пространство для маневра в плане фискальной политики являются серьезной проблемой для страны, особенно в случае экзогенных шоков. Так, Fitch отмечает, что соотношение долг/ВВП у Великобритании примерно в два раза выше, чем средний показатель для других стран со сравнимым рейтингом.

Тем не менее, очевидно, что нервы инвесторов в британский рынок напряжены, что и является причиной стремительных обвалов и распродаж, какие мы наблюдали на прошлой неделе. Ведь повод, по сути, был не самый серьезный для рынка. 

Если для того, чтобы за один день «двинуть» рынок 30-летних облигаций на 20 базисный пунктов достаточно намека на то, что министр финансов, стремящийся к фискальной дисциплине, может быть уволена, то как тогда должны были пострадать рынки в случае более серьезных потрясений.

С другой стороны, ожидаемый рост волатильности в ближайшие месяцы, среди прочего, предполагает появление инвестиционных возможностей. В частности, в случае снижения доходности до 4,45% по 10-летним gilts, есть смысл рассмотреть их продажу, в то время как при росте доходности до 4,8%, наоборот, задуматься о покупке облигаций.