Стоит ли искать растущие акции на падающем рынке?

Август и сентябрь — традиционно время кризисов. Когда фондовые индексы растут, далеко не все акции участвуют в этом движении. Но когда рынок падает — в минус уходит почти все. И хотя исключения встречаются, они настолько редки, что скорее подтверждают правило, чем его опровергают. Андрей Лифшиц, управляющий частными капиталами, автор Telegram-канала  «Тренды и Трейды», проанализировал 3 последних кризиса. 

Худшим годом в новейшей истории фондовых рынков стал 2008 год, когда лопнул пузырь на рынке ипотечных кредитов в США. В течение нескольких лет до этого банки массово выдавали subprime-ипотеку — кредиты с плавающими ставками и минимальными требованиями к заемщикам. Эти долги упаковывались в сложные деривативы, которые получали высокие рейтинги и раскупались по всему миру.

Когда ставки начали расти, а цены на жилье пошли вниз, миллионы американцев перестали обслуживать кредиты. Балансы крупнейших банков оказались наполнены токсичными активами. Лопнули Lehman Brothers и Bear Stearns, Merrill Lynch пришлось продать за бесценок, а правительство США было вынуждено национализировать ипотечных гигантов Fannie Mae и Freddie Mac.

Эта цепная реакция вызвала крупнейший финансовый кризис со времен Великой депрессии. К концу 2008 года S&P 500 потерял 38,5% — хуже было только в 1931-м, когда индекс рухнул на 47%. Технологический сектор пострадал еще сильнее. Nasdaq обвалился на 40,5%. Компании из Big Tech, которые казались неуязвимыми в начале 2000-х, в 2008 году столкнулись с заморозкой кредитных рынков, падением спроса и массовыми сокращениями.

Для инвесторов этот год стал проверкой на выносливость: ликвидность исчезала, дивидендные выплаты сокращались, а привычные «защитные» активы переставали выполнять свою роль. На фоне всеобщей паники лишь 4% из индекса S&P 500 закончили год в плюсе — 21 компания. В их числе ритейл-гигант Walmart, акции которого выросли на 18,4%, McDonald’s (+8,7%) и биотехнологическая компания Amgen (+6,2%). 

Вероятность правильно угадать такую акцию — примерно 1 к 20. Другими словами, на каждую компанию, завершившую год в плюсе, приходилось более двадцати, показавших отрицательный результат. Причем «выжившие» в 2008 году не продемонстрировали впечатляющего роста: их доходность была скромной и вряд ли могла существенно изменить итоговую динамику всего портфеля.

При этом цена ошибки была крайне высока. Выбор неудачной бумаги мог обернуться просадкой на десятки процентов — а в отдельных случаях и полной потерей вложенных средств.

Во время пандемийного обвала февраля – марта 2020 года S&P500 потерял более 30% всего за 23 торговых дня — это стало самым быстрым медвежьим рынком в истории США. В атмосфере паники в плюсе оставались лишь единичные бумаги: по данным LSEG, за период с 20 февраля по 16 марта рост показали всего 10 компаний из индекса S&P 500.

Позитивные исключения в основном приходились на отдельные фармацевтические и биотехнологические компании, вовлеченные в разработку тестов и вакцин, а также на некоторые розничные сети, спрос на продукцию которых взлетел в условиях локдаунов. Но и эти «победители» росли нестабильно, периодически откатываясь вниз вместе с рынком.

Разворот ситуации произошел только после 23 марта 2020 года, когда Федеральная резервная система объявила о беспрецедентных мерах поддержки экономики: масштабных стимулирующих программах, запуске неограниченной политики количественного смягчения (QE) и кредитных линиях для корпоративного сектора. Рост начался не «внутри падения», а после официального сигнала от регулятора.

Попытки «поймать дно» до этого привели ко множеству проблем: преждевременные покупки съедали лимиты, подрывали психологическую устойчивость и не давали инвестору в полной мере воспользоваться разворотом. А когда он действительно начался, у многих не осталось ни средств, ни решимости увеличивать позиции. Наибольшую выгоду получили те, кто сумел сохранить терпение, ликвидность и дисциплину. В отличие от классической логики «большой риск — большая награда», здесь риск досрочного входа в рынок в период хаоса не был вознагражден.

В первой половине 2022 года фондовые рынки оказались под давлением самого жесткого цикла ужесточения монетарной политики США за последние десятилетия. Федеральная резервная система повышала ключевую ставку, пытаясь сдержать инфляцию, разогнавшуюся до 40-летних максимумов. Рост стоимости заимствований одновременно ударил по потребительскому спросу, корпоративным инвестициям и мультипликаторам оценки акций.

В результате в плюсе осталась лишь небольшая часть рынка:

Причем в Nasdaq единственным заметным исключением стала фармацевтическая компания Vertex Pharmaceuticals. Ее котировки поддержали новости об успешных промежуточных результатах клинических испытаний перспективных препаратов. Однако даже эта «звезда» не избежала высокой волатильности — в течение рассматриваемого периода акции падали более чем на 20% от локальных максимумов.

Фактически, предугадать рост именно этой бумаги было крайне сложно: это требовало бы не только отраслевой экспертизы, но и способности точно спрогнозировать исход сложных клинических исследований — задачу, с которой часто не справляются даже профильные аналитики.

Остальные немногочисленные «победители» показали прирост не выше 3% — цифру, которая не способна существенно повлиять на результат диверсифицированного портфеля. На фоне общего снижения рынка, где ошибки в выборе бумаг могли стоить десятков процентов убытка, такая потенциальная награда выглядит несопоставимой с риском. Игра в «поиск победителя» в 2022-м явно не стоила свеч.

Все приведенные примеры — от 2008 года до недавних рыночных спадов — показывают: покупка акций, которые будут расти вопреки общему падению, почти всегда приводит к проигрышу. Вероятность успеха ничтожно мала, потенциальная выгода — ограничена, а цена ошибки — велика.

Однако это не означает, что во время падения не стоит совершать никаких сделок. Если рассматривать просадку как окно возможностей для долгосрочных инвестиций — в бумаги с фундаментальной ценностью, сильной бизнес-моделью и устойчивыми конкурентными преимуществами — подход может быть вполне оправдан.

Главное — оценить несколько ключевых параметров:

Риск-профиль актива — готовы ли вы терпеть просадку, которая может продолжаться месяцы или годы?

Временной горизонт — сколько времени может занять восстановление цены до уровней, которые вы считаете справедливыми?

Фундаментальная устойчивость — сохранит ли компания конкурентоспособность и инвестиционную привлекательность через 3–5 лет?

Сценарные изменения — не изменится ли за это время фокус рынка, структура отрасли или экономическая среда?

Доля капитала — какую часть портфеля вы готовы направить на такие сделки, чтобы не поставить под угрозу весь инвестиционный план?

Падающий рынок — это проверка не только финансовой прочности, но и дисциплины инвестора. Выигрывает не тот, кто угадает единственного «победителя» среди сотен падающих бумаг, а тот, кто сумеет сохранить капитал, ликвидность и ясность мышления.

Покупка на спаде имеет смысл только в рамках структурированного, долгосрочного инвестиционного подхода — когда решения основаны на стратегии, а не на попытке переиграть рынок в моменте. И в этом контексте ключевая добродетель инвестора — не азарт, а терпение.

* Автор —  профессионал фондового рынка с более чем 20-летним опытом. Фонды под его управлением номинировались на ведущие европейские отраслевые награды — EuroHedge, HFM, International Business Magazine, Barclays Hedge.