Исторический момент для евро: сможет ли он потеснить доллар?

Евро вырос почти на 14% по отношению к доллару в этом году, во многом из-за политики администрации президента Дональда Трампа. Действия президента США заставили инвесторов сомневаться в незаменимости и непоколебимости американской валюты. Финансист​, член комитета ACI по валютным операциям Сергей Романчук рассуждает, сможет ли евро потеснить доллар на пьедестале резервной валюты №1.

26 мая этого года глава ЕЦБ Кристина Лагард заявила, что евро может стать жизнеспособной альтернативой доллару, что поможет укрепить финансовую систему и архитектуру безопасности блока стран еврозоны. 

Такие амбиции существовали с самого начала появления единой европейской валюты в 1999 году. Но они забуксовали из-за сложностей с воплощением в жизнь интеграционных процессов: в еврозоне, например, до сих пор нет глубокого единого рынка облигаций, аналогичного рынку американских казначейских облигаций. Как итог, доля евро в резервах центральных банков других стран росла очень медленно, достигнув пика в 28% только в 2009 — как раз накануне долгового кризиса в Европе. 

Именно опасения инвесторов относительно надежности облигаций в евро стали главным фактором, остановившим процесс увеличения доли евро в резервах — на данный момент она составляет около 20%. 

Но сейчас мы ощутили «дуновение первого ветерка» опасений относительно надежности еще недавно эталонных бумаг — казначейских облигаций США. 

Долгое время доллар играл системообразующую роль, выполняя по сути функции единой мировой валюты. Но возвращение к власти Дональда Трампа и последовавшая за этим  радикальная смена видения будущей политической и экономической роли США в мире породили сомнения в том, что доллар сможет выполнять и дальше важнейшие и во многом исключительные функции: универсального международного платежного средства, единицы измерения стоимости товаров и услуг на международном рынке, валюты для проведения операций на рынке капитала и для сделок с производными финансовыми инструментами, средства долгосрочного сохранения стоимости и накопления резервов центральными банками для обеспечения финансовой стабильности.  

Американские казначейские облигации перестали быть безрисковым активом — доходность по ним стала превышать доходность свопов на процентную ставку, что означает появление кредитного риска. Говоря простым языком, инвесторы готовы давать деньги США в долг, но уже под повышенный процент. 

Это означает, что обслуживание гигантского дефицита бюджета США становится еще более дорогим. 

К этому добавляется фактор Трампа: инвесторам сложно оценивать будущие перспективы в условиях несоответствия заявленных целей и действий, неожиданных решений, политики угроз и пренебрежения интересами иностранных партнеров. Если раньше благоприятное отношение к иностранным инвесторам не подвергалось сомнению, то теперь вся финансовая политика, при которой финансирование дефицита бюджета шло во многом за счет них, пересматривается в обратную сторону. Трамп объявил о введении торговых пошлин в отношении десятков стран, а продвигаемый им «Большой прекрасный» законопроект предполагает увеличение дефицита и долга.   

При этом повышение пошлин заставило ФРС притормозить со снижением ставки ввиду ожидаемого проинфляционного эффекта. Это увеличило стоимость краткосрочных заимствований, которая в большой степени определяется уровнем ставок межбанковского рынка, который непосредственно регулирует ФРС. 

Как итог, из-за роста государственного долга и увеличения расходов на его обслуживание агентство Moody’s последним из «Большой тройки» в мае 2025 года понизило рейтинг облигаций на одну ступень — с наивысшего Aаа to Aa1. 

Владение долларовыми активами может стать несоразмерно дорогим. В законопроекте о бюджете США появился новый пункт (Section 899), который дает возможность ввести налог в 20% на доходы нерезидентов. Это вызвало горячие дебаты, и в июне Минфин США предложил удалить это положение из законопроекта. Однако сам закон пока не принят. И в будущем не кажется таким уж невероятным и введение других “креативных” мер для пополнения бюджета за счет средств иностранных инвесторов. 

Риски владения долларовыми активами существенно выросли, особенно для иностранных инвесторов, но в какой мере именно евро может выиграть от такой ситуации? 

Проблемой для инвесторов является то, что аналогичного альтернативного предложения для инвестиций попросту не существует. Однако это же не значит, что роль доллара останется той же, что и прежде. 

Даже небольшое изменение поведения участников рынка способно привести к большим ценовым движениям, что, собственно, и демонстрирует динамика курса евро к доллару, который существенно вырос за период после инаугурации Трампа. Именно евро стал реагировать на американские риски как валюта, в которую «бежит» капитал наряду со ставшим популярным золотом — основным активом, запасы которого увеличивают центральные банки разных стран в последние годы. 

Вряд ли политика Трампа сильно изменится, и давление на доллар, скорее всего, продолжится. 

Еще одной чувствительной темой стали  его отношения с главой ФРС Джеромом Пауэллом, которого президент США обвиняет в полной некомпетентности и требует немедленного снижения процентных ставок. До немедленного увольнения дело не дошло, однако рынок был напуган и доллар существенно падал во время наездов Трампа на Пауэлла. Уже совершенно ясно, что после окончания его срока в мае 2026 года председателя ФРС заменят на более «голубиного» и удобного. И это будет дополнительным фактором ослабления доллара — в силу более низких ставок и частичной потери независимости американского ЦБ от исполнительной власти. 

По прогнозу JPMorgan, курс европейской валюты в этом году достигнет уровня $1,2, но это все еще очень далеко до рекорда 2008 года. Тогда на фоне ипотечного кризиса в США евро на торгах пробил отметку в $1,6. Вице-президент ЕЦБ Луис де Гиндос 1 июля заявил Bloomberg TV, что текущий уровень курса или даже его повышение до $1,2 за евро вполне приемлемы для регулятора, но дальнейшее укрепление уже может стать проблемой. ЕЦБ следит как за курсом, так и за его динамикой. 

Я считаю, что технически евро вполне может продолжать рост и достичь уровня в $1,3 к концу 2025 года. Да, движения валют сложно поддаются долгосрочному прогнозированию, но тектонические сдвиги в американской политике вместе с благоприятной для евро политикой европейских властей создают мощные стимулы для такого сдвига. 

Может ли евро стать универсальным платежным средством для международных контрактов?

Низкая инфляция и большой объем экономики вполне могут сделать евро валютой частных сбережений. Самое рациональное поведение для частных инвесторов в части долгосрочных инвестиций — сберегать в тех валютах, расходы в которых планируются в будущем. И в этой части Европа может многое предложить — от недвижимости до самых разнообразных товаров, особенно в части люкса. 

Кажется, что ограничений для превращения евро в уникальное платежное средство не так много: банковская система Европы является хорошо развитой, платежные системы функционируют надежно, в конце концов SWIFT, главная система передачи финансовых сообщений, является бельгийским юридическим лицом.  

Слабым местом для рынка евро с точки зрения размещения резервов является «банкоцентричность» Европы по сравнению с США.  

Исторически именно банки выступали основными посредниками в финансировании бизнеса и хранении сбережений домашних хозяйств в Европе. Такая модель подразумевает, что компании сильно зависят от банковских кредитов, а частные инвесторы (домохозяйства и организации) предпочитают держать деньги на банковских депозитах. 

Даже после десятилетий развития рынка капитала европейские экономики остаются гораздо более зависимыми от банковского кредитования, чем от рынков облигаций или акций.

Причина — недостаток надежных инструментов с фиксированной доходностью. Уже давно существуют политические инициативы (например, создание в ЕС Союза рынков капитала), направленные на диверсификацию финансовой системы, однако прогресс идет медленно, и банки продолжают играть доминирующую роль. По данным отчета Международной ассоциации рынков капитала (ICMA) от марта 2025 года, в еврозоне на банковские кредиты приходится 85% всего корпоративного долга. Для сравнения: в США — 65% корпоративных долговых обязательств приходится на облигации.

Для усиления роли евро как международной валюты очевидно необходимо увеличивать выпуск облигаций. И тут, что называется, «процесс пошел». Уже существуют программы Еврокомиссии с NextGenerationEU, предполагающие выпуск облигаций на 712 млрд евро к 2026 году на зеленый и цифровой переход, и SAFE — для совместной закупки вооружений, в рамках которой также предполагается выпуск долговых инструментов на 150 млрд евро до 2030 года. Речь в обоих случаях идет о выпуске единых облигаций ЕС. 

Германия тоже готовится к выпуску бондов. Ее парламент освободил военные расходы от конституционного ограничения долга. Это позволит занять в общей сложности 500 млрд евро в 2025–2029 годах. Франция планирует повысить оборонные расходы примерно до 3,3% ВВП к 2028 году, что потребует десятков миллиардов дополнительных заимствований ежегодно. 

В целом долговая архитектура еврозоны существенно изменилась после 2020 года. Появились общие европейские облигации крупных масштабов, а национальные правительства внедрили специализированные программы выпуска бондов под ключевые политические приоритеты — восстановление, оборону, климат и др. 

Эти инициативы обеспечили приток рекордных объемов финансирования: только Еврокомиссия в 2025 году планирует занять около 160 млрд евро, а совокупный долг крупных стран еврозоны продолжает расти.

Текущая геополитическая ситуация действительно дала Европе уникальный шанс усилить позиции евро на международной арене. Благодаря политическим потрясениям в США и ослаблению безоговорочного доверия к доллару, у евро появилось «окно возможностей». 

Администрация Трампа своим курсом дала Европе шанс приблизить евро к статусу конкурента доллара, но европейским лидерам для этого придется преодолеть собственную «политическую робость» и решиться на шаги, которые давно откладывались. 

При готовности к интеграционным реформам евро действительно может занять более весомое место в мировой финансовой системе (вплоть до сопоставимого с долларом уровня), без таких усилий этого не случится, и серьезно потеснить позиции американской валюты не получится. 

В обозримой перспективе наиболее вероятен компромиссный сценарий: евро увеличит свою роль, возможно, существенно, но не вытеснит доллар, а будет сосуществовать с ним в качестве второй ключевой резервной валюты. 

Как подчеркнула Лагард, Европа намерена воспользоваться историческим моментом, однако «евро не станет глобальным по умолчанию — ему предстоит заработать этот статус».