Атака на Гарвард, перспективы доллара и экономический рост США: что их связывает?

После нескольких недель относительного затишья на финансовых рынках, последовавшего за тарифным хаосом, который вызвал Дональд Трамп в «День освобождения» 2 апреля, у президента США вновь проявилось нетерпение в ожидании видимых результатов. Осознав, что быстро заключить сделку между Россией и Украиной не получится, он оказался на грани того, чтобы отказаться от этих усилий. Теперь он переключил внимание на более легкие цели — Европейский союз, которому он пригрозил 50-процентной пошлиной, и Гарвардский университет. Чем это грозит, рассуждает в колонке для Project Syndicate Джим О’Нил, бывший глава Goldman Sachs Asset Management.

Сомнительно, чтобы Трамп задумался о последствиях своих хаотичных действий — особенно для доллара. В марте я критиковал устоявшуюся точку зрения о том, что пошлины поддержат курс доллара (за счет сокращения предложения американской валюты за рубежом), поскольку ожидал, что удар по доверию к США перевесит любой положительный эффект. Я оказался прав — и все же Трамп удваивает ставку, продолжая ту же политику.

Когда в середине апреля он сменил тарифную риторику, рынки на время поверили, что существует некий «Трамп-пут», нечто вроде гарантии поддержки фондового и долгового рынков. Но теперь он по своей прихоти решил, что ЕС должен столкнуться с еще более высокой пошлиной, чем он первоначально предлагал 2 апреля, хотя он уже заявил о переносе введения 50-процентного тарифа до 9 июля.

Единственная причина, по которой Трамп хочет ввести новые пошлины против ЕС — это его нетерпение по отношению к европейским переговорщикам. Но любой, кто следил за долгими и изнурительными переговорами по Brexit, мог бы ему сказать: ЕС любит вникать в детали. Европейцы — опытные торговые переговорщики, и было маловероятно, что они согласятся на демонстративную сделку, которую Трамп сможет выдать за свою победу. Это бы означало согласие на повышенные базовые пошлины — как это сделали США с Великобританией.

С учетом масштабов экономики ЕС и зависимости американских транснациональных компаний от этого рынка, мне трудно представить, как Трамп может удержать свою агрессивную позицию. Если он все же попытается, реакция рынков, вероятно, повторит события начала апреля, когда американские акции обвалились, а доходности по гособлигациям резко выросли (это признак оттока капитала). Пошлина в 50% на европейские товары нанесет огромный ущерб американским компаниям и потребителям, а также поставит под угрозу одну из главных сил США — экспорт услуг. Очевидно, что ответные меры ЕС будут направлены, в том числе, против американских технологических компаний.

Кроме того, требование Трампа, чтобы крупные компании перенесли производство в США, показывает его зацикленность на традиционных отраслях, таких как автомобилестроение. Но нет никаких шансов, что немецкое правительство будет просто сидеть сложа руки и позволит своим автогигантам перенести большую часть производств в США.

Не менее разрушительны и нападки Трампа на Гарвард и на высшее образование в целом. Как отмечает Джейсон Фурман (профессор Гарварда и бывший глава Совета экономических консультантов при президенте Бараке Обаме — прим. ред) в Financial Times, недавнее решение администрации запретить Гарварду принимать иностранных студентов (которые, как правило, платят полную стоимость обучения), направлено на подрыв его финансовой устойчивости.

Но ущерб будет нанесен не только одному ведущему научному институту мира. Регион Бостона и окрестностей во многих смыслах является мини-Кремниевой долиной. Под удар может попасть вся инновационная экосистема и американские инновации в целом. С этого момента студенты, ученые и исследователи со всего мира дважды подумают, прежде чем искать профессиональные возможности в США.

Работая над проектами по восстановлению экономики регионов в Великобритании, я долгое время вдохновлялся примером северо-востока США. В учебниках экономики 1960-х и 1970-х годов этот регион считался обреченным на промышленный упадок — как сегодня север Англии или некоторые районы континентальной Европы. Однако благодаря университетам мирового уровня, расположенным на его территории, — Гарварду, остальным членам Лиги плюща и MIT — он стал одним из самых динамичных и процветающих регионов США. Действительно ли Трамп хочет отключить этот двигатель роста?

И вот мы снова подходим к доллару. Капризное, саморазрушительное поведение администрации Трампа подрывает как циклические, так и структурные перспективы доллара. В рамках анализа долгосрочной «справедливой стоимости» американской валюты (опираясь на новаторскую работу Джона Уильямсона по реальному равновесному валютному курсу) я разработал метод, учитывающий относительные цены и производительность.

Что показывает этот подход? Подрывая ведущие научные учреждения, определяющие уровень производительности, и проводя политику, способствующую росту цен (не говоря уже об огромной бюджетной дыре из-за принятого налогового законодательства), Трамп ослабляет долгосрочную справедливую стоимость доллара. Хуже того, игнорируя и подрывая институты, поддерживающие верховенство права, и, следовательно, американскую демократию и экономику, он усиливает сомнения в качестве управления в США. И, как следствие, в пригодности доллара как мировой резервной валюты.

В краткосрочной перспективе, создавая постоянную неопределенность и инфляционные риски, Трамп подрывает краткосрочные перспективы экономики США. С одной стороны, я считаю, что доллар должен вот-вот отыграть падение (учитывая, насколько резко он упал). Но вполне возможно, что это уже произошло. Время покажет, не это ли мы наблюдали в последние недели, когда падение доллара прекратилось.

Copyright: Project Syndicate, 2025.

www.project-syndicate.org