За высокой «тарифной стеной»: зачем Трамп перекраивает мировую торговлю

Возвращение Дональда Трампа в Белый дом ознаменовало собой новую эру американской торговой политики, которая кардинальным образом отличается от предыдущей версии, в том числе, той, что действовала в его первый срок. Теперь Трампа значительно меньше сдерживают возможные последствия. «Тарифная стена», которую он хочет возвести вокруг США, — это не просто более агрессивная версия его деловых подходов. Это попытка изменить мировой экономический порядок и место Америки в нем, пишет в колонке для Project Syndicate основатель и президент Eurasia Group и GZERO Media Иэн Бреммер.

Первые кирпичи этой «стены» Трамп заложил 4 марта, когда ввел 25-процентные пошлины на импорт из Канады и Мексики и удвоил 10-процентные — на китайские товары, увеличив совокупную ставку на импорт из КНР до более чем 30%. Канада и Мексика немедленно объявили об ответных мерах, нацеленных на политически чувствительные отрасли и избирательные округа США. После двух дней ожесточенного лоббирования и рыночных потрясений (в которых Трамп обвинил «глобалистов») США предоставили месячную отсрочку для автомобилей из Мексики и Канады, а также для товаров, соответствующих условиям торгового соглашения USMCA между США, Мексикой и Канадой.

Однако эти временные исключения не следует воспринимать как признак того, что Трамп отказывается от давления на ближайших торговых партнеров Америки. Он пообещал ввести 25-процентные пошлины на импорт стали и алюминия к 12 марта, что особенно сильно ударит по Канаде (пошлины вступили в силу — прим.ред.). Со 2 апреля, как ожидается, появятся американские пошлины на импорт автомобилей, которые затронут не только Японию, Южную Корею и Германию, но и Мексику с Канадой, где американские автопроизводители создали сложные трансграничные цепочки поставок.

Администрация США также планирует в начале апреля представить зеркальные пошлины, чтобы уравнять их с теми, что другие страны накладывают на американские товары. Американские чиновники будут учитывать все нетарифные меры (налоги, субсидии, валютные манипуляции, регулирование), которые сочтут «несправедливыми». Самые жесткие решения могут коснуться Индии, Аргентины, Южной Кореи и Бразилии.

Но разница между нынешним агрессивным курсом Трампа и тем, что был в его первый срок, заключается не только в масштабах. Прошли те времена, когда пошлины использовались, главным образом, как инструмент для последующих переговоров. Теперь в торговой повестке администрации на 2025 год пошлины рассматриваются как ключевой инструмент для возвращения производственных цепочек в США, возрождения американской промышленности и замещения налоговых поступлений. Цель больше не заключается в исправлении двусторонних торговых дисбалансов или наказании за нечестные практики. Она — в защите «души» Америки и установлении высокой цены за доступ к ее рынку. Отказ от пошлин означал бы и отказ от этих ключевых политических целей.

Этот сдвиг отражает убежденность Трампа в том, что послевоенный либеральный экономический порядок был не основой американского процветания, а причиной его разрушения. С его точки зрения, после Второй мировой войны США утратили экономический суверенитет, снизив пошлины и открыв путь для бесконтрольного оттока капитала.

В первый срок Трамп лишь начал ставить под сомнение двухпартийный консенсус по поводу пользы рыночной либерализации и глобальной интеграции, но теперь он решительно навязывает свою позицию. Его решение — использовать экономическое, военное и технологическое доминирование США для того, чтобы направить мировые торговые потоки в Штаты и исправить десятилетия ошибочной политики. Именно для этого предназначены зеркальные пошлины: не для создания рычагов на переговорах, а для перестройки глобальных торговых отношений.

Но в основе этой стратегии есть один ключевой адресат — Китай. Если в случае с Канадой и Мексикой Трамп еще может допустить возможность переговоров, то к Китаю он вообще не проявляет подобного интереса. Двум волнам 10-процентных пошлин не предшествовали конкретные требования, а после их введения не последовало попыток начать переговорный процесс. Хотя Пекин пока отвечает сдержанно, средняя американская пошлина на китайский импорт уже приближается к критическому уровню, после которого китайское руководство будет вынуждено дать более жесткий ответ, чтобы не выглядеть слабым внутри страны.

Даже если отдельные представители администрации Трампа допускают возможность компромисса с Китаем, основной курс — на сдерживание или даже конфронтацию. США будут вынуждать союзников к жесткому выбору: либо исключить китайские компоненты и капиталы из своих цепочек поставок в растущем числе секторов, которые Вашингтон относит к критически важным для нацбезопасности (в их числе полупроводники, редкоземельные металлы, сталь и алюминий), либо полностью лишиться доступа к американским рынкам.

Риск новой холодной войны вполне реален, а вероятность эскалации велика. Разрыв в отношениях США и Китая обернется катастрофическими последствиями как для двух крупнейших экономик мира, так и для всей глобальной экономики. Но еще более значительным может оказаться долгосрочное влияние стратегии Трампа на мировое экономическое устройство. Без каких-либо перспектив «большой сделки» ни с Китаем, ни с кем-либо еще, мы наблюдаем переход от системы регулируемой экономической интеграции к миру принудительного разрыва связей, хаотичной фрагментации и экономической самодостаточности.

Трамп, скорее всего, не свернет с этого курса, даже если это приведет к серьезным экономическим потрясениям. Конечно, администрация США надеется, что американские потребители и бизнес как можно скорее ощутят преимущества ее стратегии. Но сам Трамп уже признал, что пошлины могут вызвать «небольшие потрясения» для экономики США. «Будет ли какая-то боль?» — спросил он в феврале. «Может быть (а может и нет!). Но мы сделаем Америку снова великой, и это будет стоить той цены, которую придется заплатить».

Политическая поддержка Трампа среди республиканских избирателей достаточно прочна, чтобы выдержать экономические издержки, по крайней мере, какое-то время. И, в отличие от его первого срока, теперь у него нет сдерживающих голосов ни в кабинете министров, ни в Конгрессе. Как президент, которому не нужно думать о переизбрании и который больше заботится о своем наследии, он готов к гораздо большему политическому и рыночному риску, чем раньше. Это значит, что его «тарифная стена», скорее всего, выстоит. 

Мир вступает в период повышенной экономической неопределенности не потому, что пошлины вызовут инфляцию и сбои в цепочках поставок, а потому, что США сознательно демонтируют созданный ими же экономический порядок. Независимо от того, приведет ли эта стратегия к восстановлению американской гегемонии или потерпит неудачу, она представляет собой самый серьезный вызов глобальной торговой системе за всю ее историю. 

Copyright: Project Syndicate, 2025.

www.project-syndicate.org