Неровная дорога к неясной цели: от каких 5 факторов зависит будущее мировой экономики

Нынешний год только подошел к своему экватору, но уже сейчас можно предположить, что он войдет в учебники истории как период чрезвычайной волатильности, вызванной политическими решениями — и не только на финансовых рынках, но и в контексте экономических сценариев и международных отношений. К чему это приведет в итоге, пока не ясно. Наблюдаем ли мы за распадом американского внутреннего и международного порядка? Или это лишь ухабистый путь к полезной перестройке того и другого? Об этом в материале для Project Syndicate рассуждает Мохамед A. Эль-Эриан президент Куинз-колледжа Кембриджского университета.  

Индекс S&P 500 едва не вошел в зону «медвежьего» рынка (снизившись на 20% от недавнего максимума), но затем отыграл потери и в целом остался примерно на том же уровне, что и в начале года. Доходности облигаций сильно лихорадило, отчасти из-за крайне нестабильной макроэкономической ситуации. Вероятность рецессии в США в начале года оценивалась менее чем в 10%, однако уже в апреле достигла почти 70%, а через месяц снова опустилась ниже отметки в 40%.

При этом стоит помнить, что США — не просто крупнейшая экономика мира. Благодаря зрелым институтам, развитому финансовому рынку и статусу эмитента мировой резервной валюты, это страна, которой другие доверяют свои сбережения и богатства. То, что происходит в США, оказывает влияние на весь мир. Неудивительно, что «индикаторы неопределенности» для компаний и домохозяйств в этом году зашкаливают. Как справедливо заметил обозреватель Bloomberg Джастин Фокс, «неопределенность еще никогда не ощущалась настолько неопределенной».

Непосредственной причиной стали, в первую очередь, резкие изменения в тарифной политике США, которые вызвали ответную реакцию других системно значимых стран. Однако дело не только в торговле. Пока США и другие государства продолжают наращивать долги и дефицит бюджетов, так называемые «облигационные дружинники« вновь выходят на сцену. В результате традиционные корреляции между акциями, облигациями и валютой в США рушатся, а последние попытки реформировать или сократить госсектор, кажется, порождают больше вопросов, чем ответов.

На этом фоне мнения профессиональных экономистов сильно расходятся. Так, например, одни считают, что недавнее ослабление напряженности в торговых отношениях между США и Китаем свидетельствует о фундаментальном сдвиге в политике администрации Трампа, вызванном страхом «пустых полок». Другие же видят в этом лишь временную паузу, за которой последуют новые испытания.

То же самое можно сказать и о торговых отношениях США и Европы. Кто-то считает, что угроза Трампа о введении 50-процентных пошлин на импорт из ЕС запустит цикл взаимных мер, способных нанести прямой и косвенный ущерб как экономикам стран, так и глобальной системе. Но (особенно после переноса срока введения пошлин) другие склонны рассматривать происходящее как проявление стратегии «эскалация ради деэскалации».

Над всеми этими разногласиями нависает главный вопрос: наблюдаем ли мы фундаментальную перестройку экономики США и мира в целом? Является ли этот процесс уже необратимым, или нынешняя ситуация — лишь временное явление, как в случае с пандемией COVID-19, после которой все в большей степени вернулось на свои места?

Будущее будет зависеть от пяти ключевых факторов. Во-первых, пошлины. Последние события могут говорить о том, что главная цель американских политиков — создать более справедливую торговую систему с помощью стратегии «эскалация ради деэскалации». Если это так, то эта цель должна со временем вытеснить другие обозначенные (и противоречивые) приоритеты — такие как увеличение доходов и масштабный возврат производства в США.

Второй фактор — это рынок облигаций. Возвращение «облигационных дружинников» уже привело к резкому росту доходностей по долгосрочным гособлигациям — например, в Японии они взлетели до исторических максимумов. Учитывая возможные разрушительные последствия, такое повышение может сработать как превентивная мера сдерживания, либо же рынки и экономики могут стать еще более уязвимыми к резким скачкам стоимости заимствований для государств, компаний и домохозяйств.

Третья проблема — это конфликт между интересами экономики и национальной безопасности. В основе тарифного противостояния лежит борьба между «голубями» из числа экономических госслужащих, выступающих за ведение переговоров и заключение сделок, и «ястребами», считающими, что краткосрочные трудности необходимы для усиления безопасности США, в том числе за счет сдерживания развития Китая. Вопрос в том, кто возьмет верх.

Четвертый фактор — это реакция других стран. Нынешняя волатильность, спровоцированная политикой США, заставляет некоторые страны усомниться в рациональности столь длительной приверженности доллароцентричной системе денежных отношений и торговых расчетов. Насколько уже подорвано базовое доверие к ней? И может ли потеря доверия к США ускорить развитие альтернативных систем?

Последний вопрос — это поведение корпораций. Ограничатся ли руководители компаний просто пополнением запасов или предпримут более серьезные изменения? Уверены ли они, что смогут переложить расходы, связанные с пошлинами, на потребителя? Изменилось ли их отношение к капитальным расходам?

Если смотреть шире, за пределы текущего года, то становится ясно: волатильность, вызванная пошлинами, — это не столько причина экономический неопределенности, сколько ускоритель более глубоких структурных изменений. Несколько привычных экономических инструментов уже начали терять эффективность по ходу изменений в мировой торговле, диверсификации цепочек поставок и (во многих случаях) смещения приоритетов в пользу устойчивости, а не эффективности. Вопросы нацбезопасности и внутренней политики начали вытеснять экономические интересы. Доверие к национальным и международным институтам пошатнулось.

Такой взгляд на ситуацию важен, так как он подтверждает, что мировая экономика движется по неровной дороге к неизвестной цели. Мы можем скатиться в рецессию, стагфляцию и фрагментацию глобальной торговли и финансовой системы. А можем оказаться в начале «перестройки» в духе времен Рональда Рейгана или Маргарет Тэтчер, которая приведет к повышению производительности, более высоким темпам роста, снижению дефицита и долговой нагрузки, справедливой торговле и более устойчивой системе расчетов.

Конечно, даже самые оптимистично настроенные люди должны признать, что шансы здесь в лучшем случае 50 на 50. А значит, нам всем придется набраться стойкости, чтобы выдержать продолжительную неопределенность, и гибкости, чтобы подготовиться к совершенно разным вариантам развития событий.

Copyright: Project Syndicate, 2025.

www.project-syndicate.org