Игра на понижение-2: Майкл Бьюрри против искусственного интеллекта

31 октября 2025 года впервые за два с половиной года, Майкл Бьюрри неожиданно вернулся в X и опубликовал единственный пост: «Иногда мы видим «пузыри». Иногда мы что-то с этим делаем. Иногда единственная выигрышная стратегия — не вступать в игру». Пост стал предисловием к серии шагов, которыми Бьюрри за две недели фактически объявил новую игру на понижение — на этот раз против ИИ-бума. Проницательность Бьюрри легендарна — прав ли он сейчас?

Бьюрри родился 19 июня 1971 года в Сан-Хосе, штат Калифорния.  В детстве из-за ретинобластомы он потерял левый глаз, и всю жизнь носит стеклянный протез. Что не помешало ему отлично видеть то, что не видят другие. Как и Илон Маск, Бьюрри говорит, что у него синдром Аспергера — люди с этим расстройством не склонны к социальным ритуалам, но обладают высоким интеллектом.

У Бьюрри нет образования в финансах. Он изучал экономику и медицину в нескольких университетах. На летней практике в Реабилитационном институте Чикаго он заинтересовался, почему реабилитационное направление медицины развивается успешнее других, и наткнулся на взаимосвязь государственной политики и чрезмерных реакций частного сектора, которую позже увидит и на рынке ипотечного кредитования. 

Во второй половине 90-х Бьюрри завел блог и писал там о том, как действия ФРС способствуют раздуванию пузырей — таких как пузырь доткомов. В 2000 году он ушел из медицины и открыл свой хедж-фонд Scion Capital, в него он вложил свои деньги и деньги своей семьи: мать дала $20 000, а трое братьев — по $10 000 каждый. Также Джоэл Гринблатт, основатель Gotham Capital вложил $1 000 000, а Джек Бирн из White Mountains  — $600 000.  Как вспоминал Бьюрри: 

«Я бросил медицину с долгом в $145 000 долларов и без каких-либо активов под управлением, так что дальше, конечно, стало только лучше».

Первый раз Бьюрри заработал по-крупному на пузыре доткомов, отмечает Валерий Емельянов, аналитик группы компаний по управлению инвестициями Mоvchan’s Group:

К концу 2004 года Майкл Берри управлял $600 млн. Бьюрри признается, что никогда не давал инвесторам особой прозрачности в том, что делает:

Растущая роль жилищного сектора заставила Бьюрри насторожиться: масштабы и структура заимствований, почти религиозная вера в то, что цены на недвижимость неизбежно растут, и тотальное вовлечение общества выглядели как опасная смесь.  По его словам, именно тогда перед ним впервые отчетливо возник образ надвигающегося финансового Армагеддона, спусковым крючком которого станет жилищный рынок. 

Он сформулировал простую закономерность: когда кредиты становятся доступнее, чем доходы, а цены растут быстрее, чем способность их обслуживать, система рано или поздно ломается. К началу 2000-х ставки упали до многолетнего минимума, требования к заемщикам тоже,  объем плохо возвращаемых ипотек рос взрывным темпом. Тогда Бьюрри решил сыграть против рынка.

В 2004 году он начал покупать кредитные дефолтные свопы на самые слабые ипотечные облигации — фактически страхуя их крах. Банки не понимали, зачем ему этот инструмент, инвесторы — зачем он тратит их деньги. Ход был необычным: Бьюрри звонил в различные банки Уолл-стрит, пытаясь убедить их торговать с ним на этом рынке, но  желающих не находилось. Предвосхищая масштабы кризиса, он не стал работать, например, с Lehman Brothers, понимая, что им не хватит денег покрыть свои обязательства, когда рынок рухнет.  В итоге с Бьюрри согласились работать Deutsche Bank и 8 других банков.

 Когда он отказывался закрывать позиции и «фиксировать прибыль» слишком рано, клиенты требовали вернуть средства и угрожали судами. Он урезал расходы, закрывал офисы, распродавал другие позиции, но удерживал главную идею. Его стратегия оставалась непопулярной даже тогда, когда признаки кризиса уже начали проявляться.

Когда рынок рухнул, Scion Capital заработал около $700 млн, а Бьюрри лично — $100 млн. С 2000 по 2008 год его фонд показал доходность 489% при росте S&P 500 чуть более 3%. Чтобы сосредоточиться на семье — к тому времени у него было уже два сына: Николас и Майкл — и личных инвестициях он закрыл фонд в первый раз. 

В 2010 году Майкл Льюис описал Бьюрри в книге «Большая игра на понижение», а затем Адам Маккей превратил этот аналитический сюжет в фильм — «Игра на понижение» получила «Оскар» и $133,4 млн в мировом прокате. 

Бьюрри, которого сыграл Кристиан Бейл, вышел за пределы Уолл стрит и стал мировой легендой — Человеком, Предсказавшим Ипотечный Кризис.

Осенью 2025 года Бьюрри начал свою вторую большую игру на понижение — против ИИ-компаний. В 13F-отчете Scion Asset Management появились пут-опционы на 5 млн акций Palantir и 1 млн акций Nvidia, что составило около 80% портфеля на 30 сентября. Первоначально СМИ указали, что это шорты почти на $1,1 млрд, но позже Бьюрри уточнил: номинал контрактов — не их стоимость, реальная цена покупки путов — $9,2 млн. В день публикации отчета акции Palantir упали почти на 8%, а Nvidia — на 1,8%. Сам Бьюрри опубликовал графики замедления облачных доходов и роста капзатрат гиперскейлеров. 

Частный инвестор Юрий Майоров говорит, что об этой ставке с уверенностью можно сказать немногое:   

У Бьюрри не так много времени, чтобы проверить свой прогноз, утверждает Валерий Емельянов из Movchan's Group: 

10 ноября Бьюрри дерегистрировал свой фонд второй раз. Официальная регистрация обязательна для фондов с активами свыше $100 млн, а ее прекращение означает, что Scion больше не нужно подавать в SEC отчеты, которые публикуются в свободном доступе и которые инвесторы и журналисты обычно изучают, чтобы понять, какие сделки заключает фонд.

Опубликовав серию громких постов в X о гиперскейлерах и ИИ, Бьюрри объявил о запуске собственной платной рассылки. 20 лет спустя он снова играет на понижение, но в этот раз он не один в этой игре, полагает Емельянов.

Свой уход в блогеры Бьюрри не считает пенсией.  Он говорит, что просто освободился от роли управляющего, в которой регуляторные ограничения, отчетность и требования комплаенса не позволяли ему говорить то, что он действительно думал.

Свой блог Бьюрри назвал Cassandra Unchained:  «Кассандра, — так назвал меня Баффет, когда говорил в Конгрессе о кризисе, — наконец больше не связана»